В апреле исполняется три года с образования самопровозглашенной Донецкой народной республики и начала войны на востоке Украины, которая не закончилась до сих пор. Свидетелем этих событий стал Юрий Войткевич – сначала монтажер местного телеканала, а потом корреспондент.Три года войны: «антитеррористическая операция» длиною в жизнь
Человек-талисман
За три года Юра вжился в роль своего рода талисмана, постоянного свидетеля происходящих в ДНР событий.
И в Широкино, и в Ясиноватой можно было встретить молодого человека в темных очках, с сигаретой в одной руке и шариком йо-йо на резинке в другой. Ожидая выхода ньюсмейкера, Юра стоял, прислонившись к своей верной «Волге» с двигателем от «Крайслера». На разбитых снарядами донецких дорогах, под обстрелом украинских силовиков «Волга» выглядела нелепо – слишком громоздкая. Но ведь и Юрий, покупая ее, не думал, что она пригодится в качестве рабочей лошадки для поездок по самым горячим точкам Донбасса.
Любая революция приводит к обновлению элит. Так произошло и в Донецке. Например, в журналистике – большинство прежних журналистов поддержали майдан или просто испугались появления ДНР и начала войны, уехали в Киев. Их место заняли местные активисты из числа тех, кто поддерживал «русскую весну».
Сначала они вели «стримы» (прямые эфиры по интернету) с захватов областных госадминистраций. Потом становились операторами и тележурналистами. Например, один молодой человек до этих событий был профессиональным тренером по большому теннису, а его подруга – моделью и преподавателем английского языка. Известная сейчас донецкая тележурналистка, появляющаяся в эфире под позывным «Волчонок», раньше работала продавцом женского белья.Жизнь в разрушенном поселке Донецк-Северный в Донбассе
©. Сергей АверинПерейти в фотобанкНебольшая улица Привокзальная в прифронтовом поселке Донецк-Северный в последнее время подвергалась постоянным артобстрелам со стороны украинских силовиков.
©. Сергей АверинПерейти в фотобанкМногие местные жители уехали из этого района, так как в домах нет газа, света и отопления.
©. Сергей АверинПерейти в фотобанкУлица Привокзальная состоит всего из семи домов, большая часть из которых разрушена.
©. Сергей АверинПерейти в фотобанкКрыша частного жилого дома, поврежденная во время обстрелов украинскими силовиками.
©. Сергей АверинПерейти в фотобанкМестной жительнице приходится готовить еду на буржуйке, установленной в подъезде пострадавшего от обстрелов многоквартирного дома.
©. Сергей АверинПерейти в фотобанкВ этот четырехэтажный дом на улице Привокзальной попало множество снарядов во время обстрелов.
©. Сергей АверинПерейти в фотобанкИкона в окне одного из домов на Привокзальной улице.
©. Сергей АверинПерейти в фотобанкСгоревшая машина в разрушенном гараже на улице Привокзальной.
©. Сергей АверинПерейти в фотобанкМестный житель в разрушенной из-за обстрелов квартире.
©. Сергей АверинПерейти в фотобанкРазрушения в жилом доме на Привокзальной улице.
©. Сергей АверинПерейти в фотобанкМестный житель с собакой на улице Привокзальной в прифронтовом поселке Донецк-Северный.
©. Сергей АверинПерейти в фотобанкРазрушенный обстрелами балкон в многоквартирном жилом доме на улице Привокзальной.
©. Сергей АверинПерейти в фотобанкМестный житель следит на улице за печкой, на которой оставшиеся жители дома греют чайники.
©. Сергей АверинПерейти в фотобанкРазрушенная в результате обстрелов украинскими силовиками квартира жилого дома на улице Привокзальной.
©. Сергей АверинПерейти в фотобанкМестная жительница отпиливает ветки, поврежденные осколками снарядов. /
Юрий к миру журналистики был более близок – работал монтажером на местном канале «Юнион». О новостях он узнавал одним из первых, получая с майдана мегабайты видео. Монтировал и старался понять, что же такое происходит в его стране. А позже начал ловить себя на мысли, что и сам хочет оказаться в эпицентре событий.
«Конечно, нам не нравилось, что происходило на майдане. Мы часами спорили о том, что нас ждет, — иронизирует Юра над собой тогдашним. – Один из моих друзей-коллег, Максим Лакомов, постоянно говорил: «Чего мы сидим? Надо куда-то бежать и что-то делать!»
Когда в Донецке начались митинги «сторонников федерализации» и люди пошли штурмовать прокуратуру, на толпу выгнали БТР.
«Макс вышел, раскинул руки и пошел на броню. Машина остановилась», — рассказывает Войткевич.Как Украину принуждают к «столетней войне» с Россией
Вскоре именно Лакомов посоветовал одному крупному российскому информагентству Юрия в качестве собкорра, когда московские СМИ стали искать себе сотрудников в ДНР. А еще через два года Макс погиб – пьяный хулиган бросил в комнату общежития гранату. Лакомов накрыл ее собой, чтобы спасти остальных. Для прифронтового Донецка – обычная история, когда к оружию получили доступ и патриоты, и преступники.
«Сколько раз он меня выручал… И погиб он так же. Весь Макс в одном поступке. Накрыл собой гранату. Вокруг были люди, а он на нее упал», — говорит Юрий.
©. Сергей АверинПерейти в фотобанкМестный житель следит на улице за печкой, на которой жители многоквартирного дома греют чайники. Поселок Донецк-Северный, Донецкая область
Война приходит в Донбасс
Но это произошло только через два года, а пока, в апреле 2014-го, события в Донецке становились все серьезней. Протестующие, тогда их называли сторонниками федерализации, захватили здание областной госадминистрации. В середине месяца группа Игоря Стрелкова-Гиркина захватила мэрию Славянска, потом взяла контроль над всем городом. Но куда все движется, никто не понимал.
Юра ходил и ездил на все эти события, но, как говорит он сам, в качестве частного лица, пытаясь понять, что происходит.Психологи на войне: «донбасский синдром»
«В Славянск ездил чисто из праздного интереса. Тогда украинские каналы у нас еще не отключили, информация очень разнилась. Поехал посмотреть», — объясняет он. Юра еще не подозревал, что скоро это станет его работой.
О том, что происходящее в Донбассе поворачивает к войне, Юра понял 9 мая 2014 года в Мариуполе. Тогда в город, подконтрольный ДНР, прибыли на зачистку «правосеки»* во главе со скандально известным Олегом Ляшко. Войткевич, впрочем, этого еще не знал – он с товарищем был в соседнем Бердянске, и тот пригласил его в свой родной Мариуполь погостить, а заодно посмотреть на праздник.
«На въезде и выезде из Мариуполя стояли блокпосты ВСУ. А власть до 9 мая была ДНР. И поэтому для нас, как для людей, недавно приехавших и опоздавших к началу, было невозможно понять, кто чьи и кто кого пытается из города выбить», — вспоминает он.
«Напряженка чувствовалась очень. Вроде все в порядке, но было какое-то предчувствие. Исчезли размеренно гуляющие люди. Вместо них – какие-то подозрительные группы, куда-то целенаправленно идущие. Не ездят машины, слышны какие-то крики. А потом очень резко — автоматные очереди, одиночные выстрелы. Все куда-то побежали. Выстрелы продолжались. Это были короткие очереди. Сначала было похоже на перестрелку. Потом больше было похоже, что стрельба в одну сторону. Отчетливо была слышна снайперская винтовка. Тут кто-то кричит: пацаны, прячьтесь! И метрах в 15-20 от нас на большой скорости пролетает БМП. Люки закрыты. На броне никого. Открыты только бойницы, а из них торчат стволы автоматов и стреляют. Куда стреляют, по кому – непонятно», — вспоминает Юра ту далеко не праздничную атмосферу Мариуполя. Выбраться из города удалось чудом.
А вскоре война пришла и в его родной Донецк. Тогда уже начались обстрелы окраин города, но Войткевич туда приезжал после их окончания – фиксировать разрушения. И тут – обстрел центра Донецка. Это было в конце июля.Мнение: в ситуации вокруг Донбасса пройдены все линии невозврата
«Искал сигареты в центре, остановился возле киоска, вышел из машины. И тут вой и взрыв. Звон стекол. Тогда на пересечении улиц Артема и 25-летия РККА упало две мины. Я укрылся за машиной. Еще не было понимания, что такое укрытие никуда не годится. Минуты через две-четыре поднялся и увидел раненую женщину. Подъехала машина, выскочили люди в камуфляже, что-то вкололи женщине, погрузили ее в машину и увезли в больницу. У нее было осколочное ранение ноги», — рассказывает он.
С тех пор опасных моментов было много.
«Моторола» на летающем квадроцикле
— Бывает ли тебе страшно на войне? – спрашиваю его.
«Страшно бывает во время обстрела, минометного или артиллерийского. Потому что «свою» (летящую в тебя – ред.) мину не услышишь. Страх — это нормально. Главное не паниковать. Есть в нашей среде коллеги, которые начали освещать войну с фазы перемирия и сейчас всем рассказывают, что у них нет чувства страха. Все это чушь. На войне не боится либо мертвый, либо идиот. Что в данных условиях одно и то же», — рассуждает Юра.
Впрочем, впечатления на войне бывают и хорошие. Войткевич вспоминает, как осенью 2014 года в Донецке праздновали очередную годовщину освобождения Донбасса от фашистов. На площади были митинг и концерт.
«Вдруг кто-то из собравшейся толпы кричит: «Моторола приехал! Моторола!» И весь народ поворачивается и идет к центру площади. «Моторола» ехал на своем квадроцикле куда-то по делам и решил посмотреть, что происходит. Толпа его обступила, и с криками «Герой!» приподняли квадроцикл и метров десять пронесли, — вспоминает Войткевич. – Раньше я еще никогда не видел то, о чем читал в книгах и видел в кино. Когда народ встречается с тем, в кого верит – по-настоящему, всей душой».
Ваш браузер не поддерживает данный формат видео.
© RuptlyДетские лица войны – берлинская фотовыставка о боевых действиях в Донбассе
«Друг не вернулся из боя»
В августе 2014 года, когда стало понятно, что события на Донбассе затягиваются, агентство стали искать постоянного собкорра.
Сначала предложение о работе получил Сева Петровский – друг Войткевича. К тому времени Сева успел поработать на еще одно крупное российское информагентство. Хотя журналистского опыта у него до этого не было, Сева хорошо справлялся. А потом вдруг из агентства ушел – сначала в пресс-службу ополчения ДНР.»Мужчинам на войне тяжелее». Монологи женщин — военврачей из ДНР
«Мне неинтересна агентская работа. Интересно на передовой», — ответил отказом Сева. Вместо него взяли Юрия.
А Петровский вскоре ушел и из пресс-службы – уехал в ЛНР к знаменитому комбату Алексею Мозговому. В феврале 2015 Сева погиб – пошел на разведку в составе разведгруппы в район Дебальцево. Там группа наткнулась на передовые позиции ВСУ, пара бойцов были ранены. Сева вытаскивал раненого, группа попала под минометный обстрел — Петровский погиб.
Уже после гибели выяснились интересные детали из его биографии. До войны Всеволод играл в «Что? Где? Когда?» и был известен в этом движении и на Украине, и в России. Большинство его друзей поддержали майдан, многие уехали из Донецка в Киев. Сева же оказался сторонником левых взглядов и антифашизма. Подъем украинского национализма, на который закрывали глаза многие сторонники евроинтеграции, оказался ему не близок. Сева, к удивлению друзей, остался в Донецке.
А ведь у него была возможность уехать не только в Киев, но и в Лос-Анджелес – его родители, известные ученые и врачи, работают там в одной из клиник. Сева не захотел. В феврале 2015 он был похоронен в Алчевске на Аллее героев бригады Мозгового. Родители приехать на его похороны не смогли.
©. Вера КостамоЗверовод Ирина Никитина в отапливаемом буржуйками ботаническом саду
«Люблю я эту работу!»
Юрий коллекционирует предметы с разных точек на линии фронта, где ему доводилось бывать.
«Например, гильзы – стараюсь, чтобы они были разные. Пули, обрывки пулеметных лент. Всякий хлам, который в изобилии валяется под ногами и имеющий отношение к какому-то конкретному месту. Есть одноразовый пакет сахара из Донецкого аэропорта с логотипом. Есть расплющенная и отрикошетившая от бронетранспортера пуля крупнокалиберного пулемета из Зайцево (пригород Горловки — ред.). Есть обрывок стреляной пулеметной ленты из Еленовки (пригород Донецка — ред.). Подобрал его в окопе, когда прятался там с ополченцами от обстрела в 2014 году. Если вертеть в руках, как четки, – очень успокаивает», — смеется Юра.
Шарик йо-йо, впрочем, тоже по-прежнему всегда с ним.Деградация Украины. Становление Донбасса
Юрий говорит, что от войны и работы на войне он не устал. «Она для меня перестала быть событием и превратилась в процесс. Работа помогает жить на войне. Когда на все происходящее смотришь как на работу — есть шанс остаться в здравом уме и твердой памяти», — рассуждает он.
В то же время тяжело, что все это происходит у тебя дома, говорит Войткевич.
«Нельзя уехать домой, как делают российские журналисты, отдышаться и снова в Донбасс – работать… А так – хочется узнать, чем все закончится, чуточку раньше всех остальных. Вы же знаете мой девиз», — говорит Юрий.
И правда, продиктовав очередную новость, да еще если раньше конкурентов, Юра любит приговаривать: «Люблю я эту работу!»
*»Правый сектор» — террористическая организация, запрещенная в России.
Источник:
Оставить ответ
Вы должны быть авторизованы чтобы размещать комментарии.